Дерзкая пленница - Страница 6

При первой же возможности Лили извинилась и ушла к себе. Люди Вулфрика все пили за его здоровье и довольно быстро опьянели. А Вулфрик выжидал удобный момент. Леди Элисон ушла наконец, и он слегка расслабился, благодаря Бога за то, что эта свирепая сторожевая собака уже не следит за каждым его движением.

Скользнув по лестнице, Вулфрик, не постучав, вошел в покой Лили. Она сидела на низеньком табурете в легком платье, а Эдит расчесывала ее прекрасные волосы. Он бросил на Эдит жесткий взгляд и указал кивком головы на дверь. Девушка тут же бросила гребень и убежала, оставив их один на один.

— Милорд, вам не подобает приходить ко мне таким образом, — тихо промолвила Лили.

— Разве нам нельзя побыть вместе? Разве я не могу ухаживать за тобой, как влюбленный за своей невестой? — спросил он.

— Милорд, простите, но у меня нет опыта в брачных делах в отличие от вас. — И тут же ее охватило раскаяние. — О Вулфрик, я не хотела причинить вам боль… Простите, что я напомнила вам о вашей умершей в родах жене.

Он отмахнулся и подошел к ней ближе.

— Выброси ее из головы, девочка, я о ней вовсе не думаю.

«Бедная леди!..» — с грустью подумала Лили.

— Может быть, Господь благословит нас сыном взамен того, что был так жестоко отнят у вас, — осмелилась сказать она.

Лили не знала, отступать ей или нападать, если его ухаживания станут чересчур непристойными.

Взяв в горсть волосы, лежащие у нее на груди, Вулфрик отвел их в сторону, и глаза его жадно впились в ее соски, выступавшие под тонким шелком. От похоти его дыхание стало хриплым.

— Я могу завести кучу детей, Лили. Ты нужна мне для утехи…

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась леди Элисон. Весь ее вид выражал оскорбленную добродетель. Эдит не тратила времени даром — она сразу же сообщила госпоже, где находится ее будущий зять.

— Милорд Вулфрик, я не верю своим глазам! Как вы смеете так бесчестить имя моей дочери! — произнесла она с негодованием.

— Нет, сударыня! Лили, скажите вашей матушке, что мы хотели всего лишь побеседовать. Узнать друг друга получше — это наше общее желание, и мое, и ваше…

— Не говорите мне о желании, сэр, ибо я знаю, куда оно может завести. Нет, ни слова больше! Вы немедленно покинете этот покой, а я забуду то, что видела.

Леди Элисон не сводила глаз с Вулфрика до тех пор, пока он не удалился, решив, что лучше отступить, чем устраивать сцену, но уж в последний день сентября Лили расплатится за все.

На другое утро все мужчины, женщины и дети поместья Годстоун вышли в поле. Порядки здесь были строгие, и все в жизни поместья было взаимосвязано, все зависело от земли. Каждый его житель получал восемь фунтов зерна, бобов и одну овцу, поскольку урожаи были хорошие. Яблоки уже сняли, и леди Элисон присматривала за приготовлением желе, которое затем помещалось в бочки и запечатывалось пчелиным воском. Мужчины косили хлеба и траву, а женщины и дети вязали снопы и ставили их, прислоняя один к другому, в скирды. После покоса мужчины грузили эти снопы на большие телеги, запряженные быками. Поля были самые разные. Рожь и пшеница для выпечки хлеба. Овес и ячмень — на корм скоту и для варки пива. Полным ходом шла стирка. Над огородом до самого сада были натянуты веревки. Рубахи и шерстяные штаны воинов, головные покрывала, тонкие льняные простыни — все надо было выстирать и высушить, пока погода стояла теплая и солнечная.

Англия саксов представляла собой благословенный, райский утолок. Ее щедрая земля дарила изобилие зерна и плодов. На обоих побережьях простирались тучные поля, зеленые луга, сочные пастбища, на которых паслись стада молочного скота и табуны крепких лошадей. Ее орошали звонкие родники, ручьи, величественные реки — и все эти водоемы изобиловали рыбой и птицей. Густые рощи и леса покрывали ее холмы, а заросли орешника кишели дичью. Англия была подобна драгоценному камню, сверкающему в оправе морей. Его сияние завораживало и искушало протянуть руку и взять этот божественный дар.

Лили позвала Эдит в свои покои.

— Почему бы нам не пойти сегодня в поле, Эдит? Я люблю это время года, когда все вокруг так красиво! Крестьяне поют в полях, молодежь веселится и шутит. Я знаю, что они трудятся, но трудятся с таким удовольствием, что это скорее похоже на игру, — сказала она. — Принеси мне свое платье, чтобы я могла погулять, не привлекая к себе внимания, а я спрошу у матушки, какие травы и растения мы можем собрать для врачевания. Поспеши же!

Лили не оставляло ощущение, что надо торопиться, использовать то недолгое время, что у нее осталось, извлечь из него как можно больше удовольствия, пока оно не минуло навсегда.

Девушки вышли, взяв большие корзины. Они заплели косы, надели простые белые головные покрывала и коричневые льняные платья, в каких ходят служанки. Трава сверкала от бриллиантовых капель обильной росы. Они побежали по кочкам, поросшим жесткой травой и диким тмином, к ручью, где Лили стала собирать для матери голубиные лапки.

— А правда, голубиные лапки — странное название? — сказала она, разглядывая цветок.

— А вон там цветут бычьи глаза — тоже странное название, — отозвалась Эдит.

— Цветы вообще имеют чудные имена, если поразмыслить. Есть козлиная борода и мышиное ушко! — засмеялась Лили.

— А я знаю еще посмешней. Крестьяне называют, например, одуванчики «помочись-в-кровать». Интересно, почему?

Девушки расхохотались.

— Считается, что они выгоняют воду из человека, вот их и назвали так! — сказала Лили сквозь смех.

Они подошли к еще не убранному полю. Ветер пригибал колосья к земле, а пропитанный солнечным теплом нежный осенний воздух смягчал очертания земли и неба, и казалось, что они растворяются друг в друге. Эдит собирала синие васильки, а Лили принялась за маки. Когда ветер трогал лепестки цветов, с них вспархивали потревоженные бабочки. Девушки присели отдохнуть на краю поля, у живой защитной изгороди, и Лили подумала: «Красота земли изгоняет тени из моей омраченной души». С другой стороны изгороди раздались голоса. Лили быстро приложила палец к губам, призывая Эдит к молчанию. Они прислушались. Разговаривали девушка и молодой человек.